Калифорния – Москва
2000-е годы
2000-е годы
СУД НА МИЛЛИОН
Доброе имя лучше большого богатства, и добрая слава лучше серебра и золота (книга притчей Соломоновых).
«Good morning Mr. Feldman. Меня зовут Джессика, я представляю Министерство Юстиции Соединенных Штатов Америки. С нами на линии находятся агенты ФБР по округам Сан-Франциско и Сан-Диего, представители Комиссии по ценным бумагам и биржам США [1], аудиторы из штаб-квартиры биржи NASDAQ, а также юрисконсульты израильского и лондонского офисов корпорации N, интересы которой Вы представляете в Восточной Европе. Наш разговор записывается»…
Такими словами меня поприветствовали на еженедельном конференц-звонке с моим заказчиком из Силиконовой Долины. Как правило такой weekly conference bridge продолжался около 30 минут, но в тот день разговор продлился более четырех часов и закончился глубоко за полночь. Я понял, что попал в очень серьезную историю. Но не знал, что она продлится два года и принесет мне неплохие деньги.
Все началось двумя годами ранее. Я жил в Израиле и открыл собственную компанию в Москве. Почти сразу подписал договор с одним из своих бывших работодателей – компанией из Силиконовой долины. По контракту я оставался независимым от своего основного бизнеса и выполнял для своего американского заказчика определенные функции на аутсорсе. Фактически, я руководил деятельностью компании в регионе.
Все началось двумя годами ранее. Я жил в Израиле и открыл собственную компанию в Москве. Почти сразу подписал договор с одним из своих бывших работодателей – компанией из Силиконовой долины. По контракту я оставался независимым от своего основного бизнеса и выполнял для своего американского заказчика определенные функции на аутсорсе. Фактически, я руководил деятельностью компании в регионе.
Россия тогда активно восстанавливалась после кризиса, и операторы связи размораживали бюджеты на большую телеком-стройку. Мои дела уверенно шли в гору. Я начал очень хорошо зарабатывать, а кроме того считал доверие своего партнера из Калифорнии своим большим активом, а поэтому старался делать свою работу максимально хорошо. Вскоре продажи в регионе составляли десятки миллионов долларов.
Но такое положение дел нравилось не всем. Одному из управленцев компании N мое возрастающее влияние показалось незаслуженным, и между нами начало искрить. Решить противоречия не удалось и нам пришлось вынести их «наверх». Узнав о том, что президент компании склоняется в мою сторону, этот человек подал жалобу в Комиссию по ценным бумагам и биржам США, обвинив компанию в незаконных методах работы в нескольких странах, включая Россию.
Но такое положение дел нравилось не всем. Одному из управленцев компании N мое возрастающее влияние показалось незаслуженным, и между нами начало искрить. Решить противоречия не удалось и нам пришлось вынести их «наверх». Узнав о том, что президент компании склоняется в мою сторону, этот человек подал жалобу в Комиссию по ценным бумагам и биржам США, обвинив компанию в незаконных методах работы в нескольких странах, включая Россию.
Проверка
В случаях подобных обвинений SEC обязывает публичную американскую компанию пройти серьезную «добровольную проверку» на соблюдение норм FCPA [2]. То есть нанять аудиторов из списка утвержденных Комиссией и, естественно, весьма дорогих фирм. И пройти глубинные проверки во всех странах, где есть подразделения компании. Так и произошло в этот раз.
Сначала мне казалось, что все это ненадолго и не всерьез. Мне не предъявляли никаких официальных обвинений. Просили приехать в Калифорнию для дачи показаний, опрашивали меня в Израильском офисе. Бесконечное количество раз интервьюировали меня по телефону, пересылали разные письма и опросники. Автор жалобы, также попавший под проверки, решил компанию покинуть, я же был намерен держаться до победного.
Сначала мне казалось, что все это ненадолго и не всерьез. Мне не предъявляли никаких официальных обвинений. Просили приехать в Калифорнию для дачи показаний, опрашивали меня в Израильском офисе. Бесконечное количество раз интервьюировали меня по телефону, пересылали разные письма и опросники. Автор жалобы, также попавший под проверки, решил компанию покинуть, я же был намерен держаться до победного.
На время расследования компания заморозила все выплаты в мою сторону, но на разрыв контракта не намекала. Я терпеливо давал все пояснения, отвечал на все вопросы, делился контактами, ничего не скрывал и с энтузиазмом сотрудничал – мне нечего было скрывать, обвинение было ложным.
Но как продолжать работать и инвестировать ресурсы, не получая никаких выплат и не имея никаких гарантий? Было очевидно, что если расследование будет считаться не пройденным – денег никаких я не получу.
Как быть, бросить? Хотелось, и не раз. Особенно на пятый-шестой месяц этого разбирательства, как раз когда и состоялся тот самый сеанс конференц-связи. И когда встать и уйти хотелось особенно сильно, я задумывался о двух вещах.
Но как продолжать работать и инвестировать ресурсы, не получая никаких выплат и не имея никаких гарантий? Было очевидно, что если расследование будет считаться не пройденным – денег никаких я не получу.
Как быть, бросить? Хотелось, и не раз. Особенно на пятый-шестой месяц этого разбирательства, как раз когда и состоялся тот самый сеанс конференц-связи. И когда встать и уйти хотелось особенно сильно, я задумывался о двух вещах.
Во-первых, все, что у нас есть – это наша репутация, потеряйте ее – и вы потеряете все. У меня не было никаких гарантий победы, но мне было что терять. Я не мог позволить себе иметь запятнанную репутацию. Во-вторых, конъюнктура рынка была в моменте прекрасной, я понимал, что чем больше продаж моя команда принесет за этот период, тем сложнее компании N будет лишить меня моих выплат, когда вся эта история закончится. Я решил пойти ва-банк, оптимизировал свой потребительский профиль, сделал ставку на личную репутацию и полностью сфокусировался на продажах.
Проверка длилась два года и завершилась снятием всех претензий. Все это время моя команда работала над десятками миллионов долларов выручки, а сумма причитающихся мне комиссионных выплат вышла в семизначную зону. Когда я понял, что компания N не торопится закрывать наш гештальт, я решил, что пора помочь американцам все мне заплатить.
Риск оказался оправданным. Я сохранил свою репутацию. Помог компании. И заработал денег.
Проверка длилась два года и завершилась снятием всех претензий. Все это время моя команда работала над десятками миллионов долларов выручки, а сумма причитающихся мне комиссионных выплат вышла в семизначную зону. Когда я понял, что компания N не торопится закрывать наш гештальт, я решил, что пора помочь американцам все мне заплатить.
Риск оказался оправданным. Я сохранил свою репутацию. Помог компании. И заработал денег.
МОРАЛЬ
Доброе имя лучше большого богатства, и добрая слава лучше серебра и золота (книга притчей Соломоновых).
_________
[1] SEC (Security Exchange Commission) – агентство правительства США, осуществляющее функции надзора и регулирования американского рынка ценных бумаг.
[2] (FCPA) Foreign Corrupt Practices Act) – федеральный закон Соединенных Штатов Америки о борьбе с коррупцией в международной деятельности, имеющий экстерриториальное действие, то есть его юрисдикция распространяется за пределы территории США.
[1] SEC (Security Exchange Commission) – агентство правительства США, осуществляющее функции надзора и регулирования американского рынка ценных бумаг.
[2] (FCPA) Foreign Corrupt Practices Act) – федеральный закон Соединенных Штатов Америки о борьбе с коррупцией в международной деятельности, имеющий экстерриториальное действие, то есть его юрисдикция распространяется за пределы территории США.
ЕЩË SALES-БАЙКИ
